Порой жизнь выписывает кульбиты, поражающие даже самое смелое воображение. Кто бы мог предположить, что творческое наследие великих русских эмигрантов начала прошлого столетия возьмется спасать… молодой, никому не известный француз.
Рискуя карьерой (не стоит забывать об антисоветских настроениях во Франции в тот период), Ренэ Герра общается с поэтами, художниками, писателями и философами, покинувшими Россию, постигает совершенство их произведений. И неожиданно понимает свое предназначение: сохранить их бесценное наследие для потомков. Так появляется уникальная коллекция, насчитывающая десятки тысяч книг, картин, рукописей, фотографий, автографов Серебряного века.
Сегодня Ренэ Герра - доктор филологических наук Сорбонны, автор множества книг и статей, почетный член Российской академии художеств. На днях он стал гостем на творческой встрече в усадьбе "Узкое", где рассказал о работах русских художников за рубежом и дал эксклюзивное интервью нашему корреспонденту.
- Господин Герра, в какой момент ваша жизнь стала тесно связана с Россией?
- Произошло это совершенно случайно. Моя мама работала директором гимназии в городе возле Ниццы. В один прекрасный день, в 1957 году к нам пришла одна дама и на ломаном французском языке попросила маму дать несколько уроков математики для ее внучки. Дама оказалась русской эмигранткой. Денег у нее не было, и взамен она предложила учить меня и моего брата русскому. Только представьте, кому в 1957 году на Лазурном берегу нужен русский язык? Прошло всего несколько лет после смерти Сталина, а мама была ярой антикоммунисткой… Кроме того, дама не говорила по-французски. Но все эти аргументы не остановили меня. Я сказал, почему нет? Так и попал в этот странный заколдованный русский мир.
Я увлекся этим миром. Родители приревновали: почему я пропадаю у каких-то голодранцев? Но я был очарован.
А потом в лицее появился учитель русского языка, и я пошел на его уроки. Преподавание было убогим, поскольку для него русский был мертвым языком. Но благодаря ему я познакомился с уникальным человеком - великой поэтессой Зинаидой Гиппиус. Она была также литературным критиком, дружила с Буниным, Зайцевым. У нее не было детей, и я стал ее духовным сыном. Сейчас я готовлю к изданию собрание ее сочинений…
Когда в 1967 году я приехал в Париж и поступил в Сорбонну, то оказался чуть ли не единственным русскоговорящим студентом. Про меня даже ходили легенды, что я внук русской графини! Или тайный русский офицер!
Свою трагедию я понял уже спустя несколько лет. Дело в том, что я полюбил язык и культуру страны, которой уже нет. Эмигранты жадно спрашивали меня о моем визите в Россию: ну что там? Ну как там? А что я мог ответить? Ну другой климат… И лишь некоторым я посоветовал благодарить Бога за то, что они сделали правильный выбор. После Парижа и Ниццы попасть в Санкт-Петербург, где люди полуголодные…
И все-таки я посвятил свою жизнь культурному наследию зарубежной России. Моими друзьями стали талантливые художники, поэты, писатели, уехавшие из России во Францию.
Все считали, что я сумасшедший - как можно общаться с этими отщепенцами и изгоями? Вы скажете, я смелый, но нет - просто темпераментный южанин, а не малохольный парижанин. И время показало, что я не ошибся.
- "У ней особенная стать", - сказал о России Тютчев. Вы согласны?
- Естественно! Россия - замечательная страна, с уникальной культурой, удивительными людьми. Знаете, я за всю свою жизнь не встретил ни одного плохого русского человека на Западе.
Русский язык близок французскому как никакой другой. В нем больше половины слов - французские. Русские до сих пор чувствуют себя в Париже или Ницце как дома. У нас общее воспитание, мышление… Вы даже не понимаете до конца, насколько мы близки! Мы, как мужчина и женщина, созданы друг для друга!
- Вы называете себя собирателем земли русской. Что стоит за этими словами?
- Бунин свои шедевры написал во Франции. Это "Митина любовь", "Жизнь Арсеньева", "Темные аллеи". Бальмонт, Зайцев, Ремизов создали свои творения также в эмиграции. Почему? Здесь были не самые благоприятные условия, но зато здесь им дали свободу слова - а это самое важное.
Но произведения русских писателей и в меньшей степени художников оказались не нужными на их родине. Французы тоже не одобрили решение представителей русской интеллигенции уехать из страны, которая шла к светлому будущему (но мы знаем, чем это закончилось).
Тогда русские эмигранты, эти необыкновенные люди, сделали ставку на меня! Понимаете, я ничего не мог им обещать. Но у меня были козыри: я был молодым, говорил по-русски. И был студентом Сорбонны.
Они оказали мне доверие - и я не мог обмануть. Я сделал все возможное. Я многое спас. Сколько редких экземпляров книг, картин, фотографий погибло бы без меня, было бы выкинуто за ненадобностью! Моя заслуга в том, что я понял ценность творческого наследия русских эмигрантов - писателей, художников, философов.
Я автор более 40 книг и 400 статей. Последняя книга называется "Культурное наследие зарубежной России", в ней 920 страниц, скоро выйдет третье издание. Поэтому я не трепло. Все, что я делаю, - это форма служения. Это дань памяти великим изгнанникам!
Но я не коллекционер, я собиратель земли русской. Я Иван Калита во Франции!
Почему я единственный собиратель в моей стране? Потому что заниматься этим тогда, полвека назад, было неактуально. Люди ведь всегда ориентируются на то, куда ветер дует… А я всегда против ветра. К счастью, я мог себе это позволить, благо я не из бедной семьи…
- Какие экземпляры из вашей коллекции вам особенно дороги?
- Все дорого. Я очень люблю творчество Ремизова, как художника и писателя. Я его не знал лично, поскольку был слишком молод. Но я случайно познакомился с его близким другом, русским таксистом. Особое отношение у меня к Зайцеву, ведь я посвятил ему несколько диссертаций. Знаете, они были не от мира сего… Анненков, Иванов, Серебряков… Они меня бескорыстно любили и сделали ставку. Я бывал в их мастерских, приглашал к себе. Например, в 1972 году в Медоне я начал устраивать Медонские вечера. Раз в месяц принимал около десяти великих людей. Им было приятно встретиться, пообщаться друг с другом… Я, естественно, угощал всех хорошим вином, шампанским… И уже тогда понимал, что увековечу себя…
Беседу вела Марина КЛЮЕВА
Фото Олега СЕРЕБРЯНСКОГО